34

    — Оленька, ты же музыкант — надо быть свободнее… — не отставал Виталик.

— Надо, надо, — только чтобы он отстал, согласилась Оля.

— В конце концов, имею я отношение к тому, что ты играешь снова? — В его голосе прозвучал уже не интимный намек, а едва ли не требование расплатиться за оказанное благодеяние.

— Самое непосредственное, спасибо тебе, Виталик… — устало улыбнулась Оля, в который раз освобождая руку от его пожатия. — Но я, понимаешь, имею отношение к своему мужу…

* * * * *

Сверху, с балкона, за этой сценой уже давно наблюдал Саша. Ему, конечно, не нравилось, что этот хмырь липнет к его жене. Но в то же время ему было подетски интересно, чем все это кончится. То есть в жене он особо не сомневался, посмотреть на брачные игры этих пидороводнокурсников было занятно…

* * * * *

— То есть у вас любовь? Морковь… — поняв, что здесь ему ничего не обломится, протянул Виталик.

— Да, — спокойно и твердо ответила Оля, не принимая его игривого тона.

— А я думал, по расчету, — откровенно издеваясь, ухмыльнулся Виталик.

— Не хами, — оборвала его Оля и быстрыми шагами направилась к выходу из зала.

Виталик уже готов был махнуть на нее рукой, но его все же распирало, и он не смог остановиться:

— Хотя, Оль, знаешь, подожди. — И он побежал за нею, нагнав ее в вестибюле. — Я тебя понимаю и даже както поддерживаю. Если ты бездарь, надо устраиваться, работать известным местом…

Оля, уже не отвечая, лишь развернулась к Виталику и попыталась со всего размаха заехать ему по физиономии, но Виталик успел перехватить ее руку:

— Тихотихо! Что люди подумают?

И они оба опять не увидели, как из двери позади них в вестибюль вошел Белов. Но зато Виталик это мгновенно почувствовал. Саша двумя пальцами схватил его за нос: кровь и слезы хлынули одновременно.

— Привет, милый, — ласково улыбнулась мужу Оля.

— Привет, моя хорошая? Вы закончили? — Саша поцеловал ее в щеку, а стонущего Виталика заставил опуститься на колени.

— Закончили.

— Поехали домой? — Саша отпустил Виталика и носовым платком вытер окровавленные пальцы. Виталик, постанывая, прятал лицо в ладонях.

— Поехали, — радостно согласилась Оля.

— Как бабуля? — поинтересовался Саша, брезгливо ткнув платком в морду поверженного маэстро.

— Хорошо, — ответила Оля, взяв мужа под руку. — Пойдем отсюда…

* * * * *

На улице было тепло и влажно после дождя. Когда они свернули на Бульварное кольцо, Саша отпустил машину. Дальше они решили до дома пойти пешком. Благо до Котельнической неторопливым шагом всегото минут двадцать ходу.

Обнявшись, они шли по вечерним бульварам и, казалось, не замечали никого. Ни влюбленных парочек, ни пьяных москвичей и гостей столицы, ни проносившихся мимо автомобилей.

— Саш, так странно, — говорила Оля, — мне даже не обидно. Я с детства думала — музыка для меня главное. И все вокруг говорили: занимайся, девочка, играй… И вдруг как молния ударила. И перевернулось все.

Он прижал ее к себе покрепче и легонько коснулся губами ее виска:

— Оль, да ну, — у него с консерваторией и музыкой были связаны свои, гораздо более приятные воспоминания. — Если б ты не играла на скрипке, мы бы с тобой, может, и не познакомились. Ты вспомни, вспомни.

— Ой, точно ведь! — обрадовалась Оля, будто впервые подумала об этом странном совпадении.

— Ну вот! — поддакнул Саша. — А то, что этот пидор сказал, это от зла. Мне б не дали, я б тоже чтонибудь такое брякнул.

Оля остановилась и пристально посмотрела Саше в глаза.

— Нет, Белов, ты бы так не сказал… Ты бы, скорее… Как дал мне! — И Оля кулачком стукнула в челюсть невидимого противника.

— У! Врезал бы! — Саша повторил ее жест. — Да я бы убил вааще!

— Вот поэтому я за тебя замуж вышла, — очень серьезно сказала Оля.

Саша рассмеялся:

— За то, что побил бы, да?

— Нет, мне просто нравится, как ты проблемы решаешь.

— А то, что мы из разных измерений, ничего? Оля снова замедлила шаги и пристально вгляделась в лицо мужа. Нет, он ничуть не изменился. Он был точно таким, как вчера, как позавчера. Точно — колючий ежик. Который все и всегда перевернет посвоему, не считаясь ни с чем и ни с кем. Даже с ней. Но теперь она знала наверняка: она будет любить его таким, какой он есть.

Саша, похоже, идеально почувствовал ее настроение, и ему захотелось сделать для нее чтото необыкновенное. Луну, что ли, с неба достать?

Они стояли на мосту и смотрели друг на друга. Будто в первый раз. Полная луна отражалась в черной воде Яузы, а на той стороне светился окнами их общий дом.

— Смотри! — Саша осторожно освободил свою руку и одним махом вскочил на перила моста.

— Сань, ты что, дурак, что ли? — в ужасе выдохнула Оля.

Перила были мокрые и скользкие. А уж узкие — шириной в Олино запястье!

— Тихотихо. Все нормально, — успокоил ее Саша, раскинув руки и балансируя над бездной.

Поймав равновесие, Саша медленно, как канатоходец, двинулся по перилам вперед. Снизу, из черноты, доносился размеренный плеск воды.

Оля прижала руки к груди и столь же медленно, как и Саша, двигалась вслед за ним:

— Саша, не надо! Они мокрые…

Саша лишь бросил на нее озорной взгляд, продолжая идти дальше. Пройдя несколько метров, он остановился и, не без труда удерживая равновесие, повернулся к жене:

— Вот это мне нравится. Понимаешь?

— Понимаю. Только слезь, а? — умоляюще протянула к нему руки Оля.

В последний раз оглянувшись на воду, Саша спрыгнул на мостовую.