42

Аккуратней, говорю, — у него бочина навылет прострелен!

Фил склонился к тихо постанывающему Белову:

— Братуха, ты чего?..

— Что случилосьто? — спросил Космос.

— Налетели в масках, с автоматами, шмалять начали — еле ушли! — Пчела осторожно приподнимал Сашу за плечи.

— Давай его сюда! На меня!.. Полегоньку… — Фил подсел пониже и подхватил Сашу на руки.

— Братья, выто что? Сваливайте отсюда… — прошипел сквозь стиснутые зубы Белов.

— Тихотихо, Саня, — успокаивал его Фил. — Потерпи… Ничего, бог терпел и нам велел!.. Эй, аптечку там захватите! — крикнул он назад через плечо и бережно понес друга к «Линкольну».

Пока Фил переносил и укладывал Сашу в их машину, Пчела, покусывая ногти, задумчиво смотрел на затаившегося как мышка милиционера. Его тяжелый взгляд не предвещал тому ничего хорошего. К поигрывающему пистолетом другу подошел Космос с аптечкой из «Жигулей».

— А с этим что делать, Кос? — озабоченно спросил его Пчела.

— Я сейчас… — тот хмуро взглянул на мента и пошел к «Линкольну».

Милиционер неотрывно смотрел в их сторону с все нарастающей тревогой. А тем временем Фил уложил Сашу в машину и начал расстегивать на нем рубашку.

— А теперь потерпи, братишка, надо посмотреть, — он осторожно раскрыл рану. — Емое!.. Мать твою!… Как же тебя угораздилото, братуха?!..

— А, пуля дура… — тяжело, с придыханием, постанывал Белов. — И я дурак…

— Сань, сейчас будет больно, терпи… — Фил зубами разорвал пакет с бинтом и стал сноровисто обматывать им рану. — Ничего, терпи, терпи, братишка… — приговаривал он.

Космос вернулся от «Линкольна» с ножом и направился прямиком к милиционеру. Следом подошел Пчела с пистолетом. Он открыл дверь машины и рывком выдернул из неё полуживого от страха участкового.

— Ребята, вы ппонимаете, что за сотрудника вам конец?! — испуганно таращился на них лейтенант.

— Понимаем, понимаем, не волнуйся, — абсолютно спокойно ответил Космос.

Он отодвинул в сторону ствол пистолета, который сунул под нос менту Пчела, медленно поднял нож и разрезал на несчастном парне веревку.

— Слушай меня внимательно, брат. Мы с тобой ровесники. Я мамой тебе клянусь, что этого пацана… — Космос показал ножом в сторону «Линкольна», — этого пацана и всех нас подставили. Ты знаешь меня, отца моего… Не надо тебе в это ввязываться. Если ты нас сдашь, нам терять нечего, мы тебя на куски порежем, понимаешь? А если не сдашь, послезавтра получишь пять штук. Ты понял меня? — пять, — растопырил пятерню перед лицом лейтенанта Космос. — Посмотри на меня, лейтенант. Я тебя не обману… Так что решай.

До встречи.

Он сложил нож и спрятал его в карман. Следом за ним и Пчела вытащил из пистолета обойму и молча положил «Макара» на крышу «Жигуленка».

Космос хлопнул лейтенанта по плечу и, подтолкнув Пчелу, торопливо пошел с ним к «Линкольну». Лимузин взревел, развернулся и умчался в сторону Москвы.

XL

В гостиной квартиры Холмогоровых, несмотря на глубокую ночь, горел свет.

Юрий Ростиславович с телефоном в руках нервно расхаживал по комнате. Раз за разом он набирал номера людей, которые, по его мнению, могли бы помочь Саше Белову. Между разговорами он пил кофе, курил сигары и задумчиво перелистывал страницы своих записных книжек.

Татьяна Николаевна, окаменев от переживаний, сидела все в том же кресле и с неослабевающей надеждой следила за каждым его звонком.

— Да, понятно… А у вас Мельбурне сейчас что? Полдень?.. Ладноладно, Петр Мефодьевич, не сердись, — мрачно говорил членкор в трубку. — Дай тебе Бог не знать таких проблем в жизни. Ну, будь здоров…

Отрицательно покачав головой Сашиной маме в ответ на её немой вопрос, он шумно вздохнул и вновь начал листать старую записную книжку.

— Ну ты же генерал, ты же можешь помочь! Что, я так часто обращаюсь к тебе с такими просьбами?! — раздраженно упрекал своего очередного собеседника Юрий Ростиславович, — Спасибо тебе, дружище, огромное…

И снова — кофе, снова — сигара, снова — потрепанные страницы записных книжек… И опять мерные шаги по гостиной, и змеящийся за аппаратом черный шнур…

— Хорошо, ты не можешь — я это понял. А кто тогда может? Кто?.. Ах, господь бог?!. Нуну, низкий поклон тебе за помощь, Сергей Сергеич…

Ночь таяла, как шоколадка на солнцепеке. Край неба посерел, наступало безрадостное утро.

Членкор шмякнул трубку на телефон и, шумно выдохнув, достал носовой платок. Он неторопливо вытер губы, промокнул взмокший лоб и так же неспешно спрятал платок в карман. Сашина мать с замиранием сердца ждала, что он скажет на этот раз.

Тремя стремительными шагами Холмогоров пересек гостиную и, откинув крышку пианино, взял несколько громких бравурных аккордов.

— Все, — повернулся он к Татьяне Николаевне. — Отмазал.

— Как отмазали? — боясь поверить в удачу, дрожащим голосом спросила Сашина мать.

— Эээ, Татьяна Николаевна, где мы с вами живем?.. — Юрий Ростиславович налил себе хорошую дозу коньяку и, крякнув, лихо его опрокинул. — Все сразу, конечно, не образуется, но люди помогут и постепенно, плавно спустят это дело на тормозах. Вы пока своего Сашку куданибудь к родне спрячьте, подальше от Москвы. А через полгодагод, когда все утихнет, сможет вернуться.

Он сдержанно улыбнулся — с тайной гордостью и сознанием выполненного долга мужчины и отца. На глазах у измученной Татьяны Николаевны выступили слезы.

— О, Господи… Как мне вас благодарить, Юрий Ростиславович?

— Никак, — накрыв её руку своей, покачал головой членкор. — Вы же понимаете — я тоже