помочь ему в трудную минуту.
Белов довольно сухо сообщил Зорину о том, что отныне все дела с ним будет вести Витя Пчелкин, и вскоре покинул клуб в Серебряном Бору. Как ему казалось — навсегда.
XXVI
В избирательном штабе Каверина кипела работа. В общей комнате, обклеенной плакатами улыбающегося кандидата в строительной каске, была суета и дым коромыслом. Сновали с бумагами озабоченные люди, то и дело звонили телефоны, гудели ксероксы, горели мониторы компьютеров.
За стеной, в своем уютном кабинете, полулежа на диване, Каверин принимал доклад своего нового советника Вадима — того самого имиджмейкера, которого сосватал ему подполковник Введенский.
— Плакаты у нас вполне приличные, и по содержанию, и по полиграфии, — сухо и деловито информировал своего шефа Вадим. — Медиаплан мы утвердили, тут тоже все нормально. Надо еще подумать о последних неделях, когда начнется обострение. Необходимо страховаться, готовить радикальные ходы по компромату.
— Тебе Игорь Леонидыч говорил об этом эмигранте? — лениво поинтересовался Каверин.
— Да, его уже привозили. Я с ним встречался, все обсудил, — едва заметно улыбнулся Вадим. — Это будет очень сильная фишка, только ее надо грамотно подать. Но, Владимир Евгеньич, этого мало. Нужно еще чтото экстраординарное.
Каверин тяжело, придерживая рукой за побаливающую поясницу, поднялся с дивана и раздраженно пробурчал:
— Ну так придумай. Ты спец или кто?..
— Понял, Владимир Евгеньич, — вытянулся в струнку советник из органов. — Будет сделано.
На просторном письменном столе стояло чучело небольшого, сантиметров семидесяти длиной, крокодильчика. Два дня назад Каверин случайно увидел его в витрине зоомагазина и немедленно купил. Крокодил нравился ему неимоверно, стоило Володе взглянуть на разинутую зубастую пасть рептилии, как у него сразу поднималось настроение.
Вот и сейчас он довольно рассмеялся и провел ногтем по маленьким, острым зубкам крокодила:
— Ну надо же — как живой, гад!..
Вадим выдал вежливую полуулыбку — он явно не разделял восторгов босса по поводу чучела мерзкой рептилии. Каверин это заметил. Резко помрачнев, он холодно спросил:
— Чтонибудь еще?..
— Да, — кивнул Вадим. Он извлек из папки небольшой листок и положил его на стол. — Это макет листовки — той самой.
Каверин буквально впился в листовку глазами. Сверху шла броская шапка: «Братва рвется к власти!». Под ней помещалась эффектная фотография Белова — Саша, далеко откинув руку, с ледяным прищуром целился кудато из пистолета. На нем была коричневая рубашка с закатанными рукавами и черный галстук — ни дать ни взять штурмовикэсесовец. Не хватало только повязки со свастикой на рукаве. Впрочем, любое маломальски живое воображение без труда восполняло этот пробел.
Под фотографией был набран текст — всегото два абзаца, в которых в лаконичных и весьма экспрессивных выражениях описывалась бандитская сущность главного Каверинского конкурента. Завершал листовку стандартный призыв к избирателям проявить гражданскую бдительность и «не дать бандиту усесться в думское кресло».
— В целом нормально, — задумчиво кивнул явно довольный Каверин. — Только ведь скажут — фотомонтаж, а?..
— А пусть докажут… — пожал плечами Вадим.
— И фактов маловато… — продолжал сомневаться Володя.
— Владимир Евгеньич, да зачем они вообще нужны — эти факты?! — казалось, совершенно искренне удивился имиджмейкер в штатском. — Наше дело петушиное: главное — прокукарекать, а там хоть вообще не рассветай!..
Подумав, Каверин согласился:
— Хорошо. Запускай схему.
В тот же день Вадим поехал в небольшую типографию. Директор, узнав, что речь идет о предвыборной листовке, поинтересовался тиражом.
— Нам надо пять тысяч экземпляров, — ответил серьезный молодой человек.
Директор назвал сумму. Вадим, не торгуясь, согласился и достал из кожаной папки макет листовки. Директор бегло просмотрел его содержимое.
— Э, нет, не пойдет! — покачал он головой, возвращая листовку Вадиму. — Я с бандитами не связываюсь — себе дороже…
— Вы не поняли, уважаемый, — веско и многозначительно сказал Вадим. — Это — в интересах государственной безопасности.
Директор озадаченно почесал обширную лысину и со вздохом кивнул.
— Ладно, сделаем…
XXVII
Смена подходила к концу. Ночная сиделка, нанятая Бригадой для ухода за Филом, протяжно зевнула и потянулась. Спать хотелось просто ужасно, но она терпела — платили ей очень хорошо, девушка этим местом дорожила и никаких вольностей себе не позволяла. Чтоб отогнать одолевавшую ее сонливость, сиделка встала и подошла к окну.
На улице начинало светать. Солнце еще не поднялось над крышами домов, но небо уже заголубело — день обещал быть ясным и солнечным.
Вдруг за ее спиной тревожно запиликал зуммер системы жизнеобеспечения. Девушка кинулась к аппаратуре — по экрану монитора бежали неровные, зубчатые импульсы. Ничего подобного до сих пор не было. Медсестра подняла веко Фила — реакция зрачка на свет была! Девушка и вовсе растерялась, кинулась к шкафу, схватила шприц с ампулой, повернулась к больному и окаменела.
Веки парня дрогнули, затрепетали и… приоткрылись!
— Господи!!.. — прошептала ошеломленная сиделка и опрометью бросилась вон.
Когда Белов влетел в отделение реанимации, там было необычно людно, по коридору сновали озабоченные доктора. Его увидела заплаканная, мелко дрожащая от сильнейшего волнения Тамара. Она тут же кинулась к нему:
— Саша!.. Саша!.. — задыхаясь, шептала она.
— Ну что