31

сигнал отбоя, положила на аппарат.

— Ну?

Татьяна Николаевна порывисто вздохнула и ответила все тем же подрагивающим голосом:

— Сказали, будет через два часа…

— Слушай, Тань, я такая голодная! — вдруг пожаловалась Катя. — Помоему, я перенервничала… Пойдемка, покормишь меня! — она встала и направилась на кухню. — А кто сказалто?

— Жена его, наверное… — задумчиво ответила Татьяна Николаевна, покорно следуя за сестрой на кухню. — Вообщето она Космосу не родная — мачеха.

— Молодая? — Угу…

— Нуу, понятно! — подняла брови Катя. — Врет, небось!.. Как пить дать врет! Вот что я тебе скажу, мать! Ты им больше не звони, а собирайсяка и поезжай сама! Адрес у меня есть.

Катя аккуратно отодвинула в сторонку задумавшуюся сестру и открыла дверцу холодильника.

— Нет, Кать, неудобно, — с сомнением покачала головой Татьяна Николаевна.

— Что значит — «неудобно»?.. — возмутилась сестра, засовывая в рот кусок колбасы. — Наоборот — очень даже удобно!.. Приедешь как снег на голову, — тогда уж они никак не отвертятся. А хочешь, я с тобой поеду?

Сашина мама представила на секунду, что может наговорить у Холмогоровых её невоздержанная на язык сестрица, и решительно отказалась:

— Нет, Кать, я одна.

— Ну и правильно, — тут же согласилась сестра, открывая пакетпирамидку с кефиром. — Тем более что я и сама не хотела. Я лучше у Сашки в комнате уберусь!

XXIX

«Академический концерт» стал для Белова тяжелейшим испытанием на выносливость и вообще — сущим мучением! На сцену один за другим поднимались студенты консерватории, и — подумать только! — все как один играли на скрипке!

Первых трех музыкантов Саша перенес довольно легко, но потом постепенно начал сдавать. Веки налились свинцовой тяжестью, мозг словно подернулся вязкой патокой, от сдерживаемых зевков судорогой сводило скулы… Короче, спать хотелось просто неимоверно!

Саша боролся с дремотой как лев, напрягал всю свою волю и все свои силы, но музыкантов было больше. Им буквально не было числа — они все выходили и выходили. И играли, играли, играли…

Да, силы были слишком неравны, и, наконец, Саша не выдержал, сдался, сломался, капитулировал: безвольно свесив голову на грудь, он задремал.

Когда на сцену в нарядном темносинем платье вышла его соседка по даче, Белов спал — безмятежно и глубоко. Она сразу заметила его в полупустом зале и, разглядев то, в какой позе он замер, едва заметно улыбнулась.

Девушка прижала скрипку к подбородку и опустила смычок на струны.

Саша спал крепко, но стоило ему сквозь дрему услышать самые первые звуки знакомой мелодии, как у него, подобно многострадальной собачке академика Павлова, сработал условный рефлекс. Он вздрогнул, открыл глаза и тут же расплылся в радостной улыбке.

— Это «Каприз» Паганини… — не спуская глаз со сцены, прошептал Белов своему соседу — надменного вида сухощавому лысому старику.

С последним аккордом Саша вскочил и с цветами наперевес заторопился к сцене.

— Извините… — он шагнул на ступеньки, отодвинув в сторонку намеревавшегося подняться на сцену очередного скрипача и загородив тем самым ему проход.

— Это вам! — Саша протянул девушке цветы.

— Ну что, выспались? — с ехидцей спросила она.

— Проходите… — бросил Белов топтавшемуся у узкой лестницы скрипачу. — Виноват, ночей не сплю — к экзаменам готовлюсь… — смущенно улыбаясь, ответил он девушке, снова повернулся к недоумевающему студенту и добродушно ткнул его локтем в бок. — Ну проходи, друг, что растерялсято?..

— Оленька, прошу, освободите сцену, — прозвучал сзади слегка раздраженный мужской голос.

— Зато я вещий сон видел, — Саша подал девушке руку и помог спуститься со сцены. — Хотите, расскажу?..

— Ну расскажите… — улыбнулась девушка и вдруг опомнилась и быстро шепнула, сразу переходя «на ты»: — Только не здесь… Ты подожди меня у входа, я — быстро, хорошо?..

Она и вправду вышла очень быстро. Саша шагнул навстречу и развел руками:

— Выходит, я ошибся вчера… Ты не Анна, ты — Оля, да?

— Оля, — кивнула девушка, — а ты?

— Ты будешь смеяться, но я действительно Александр, Саша то есть…

Ольга и в самом деле рассмеялась.

— Вообще Александр — это… Давай, скрипку понесу? — предложил Белов.

— Нет, не надо, — качнула головой Оля. — Вот был бы это контрабас — я бы тебе отдала.

— Нормально!.. — хмыкнул он. — Так вот, Александр — это победитель. И если посмотреть по истории, то… Саша Пушкин, Саша Невский, Саша Македонский — все были победителями!.. Да, ещё три русских царя Саши…

— А по гороскопу ты кто?

— Я — Стрелец.

— Огонь, значит?..

— Пожар! — воскликнул Саша. — Я — пожар! Ольга, опустив голову, засмеялась.

— А ты кто? — спросил Белов.

— Я?..

— Сейчас, погоди, погоди, я сам… Ты — Козерог!

— А вот и нет, — усмехнулась Оля. — Я — Скорпион.

— Ну вот, начинается! — дурачась, Саша закатил глаза. — Погоди… Там, значит, стихия — вода получается?

— Вода, — согласно кивнула Оля.

— А! — махнул рукою Белов. — Все эти Козероги, Скорпионы — все они в Красной книге давно! Я, когда в армии был, от нечего делать листал журнальчики разные — гороскопы смотрел… Вообщето я в гороскопы не верю!

— А я верю…

— А ты по восточному календарю кто?

— Не скажу, — опустила она голову.

— Ну скажи, скажи… Кто? — настаивал Саша. Ольга вдруг повернулась к нему и, сделав страшные глаза, выпалила:

— Крыса!

— Правда?.. Уууу… — отвернувшись, разочарованно протянул Белов.

— Ну ты! — смеясь,