28

пробормотал Пчела.

Космос довольно похоже изобразил истово молящегося мусульманина, сложив ручки на груди и мелкомелко бесконечно кивая головой в такт молитве.

Бой не состоялся. Провода могли спокойно гудеть себе дальше.

Оружие вновь побросали в багажник, а оттуда хохочущий Саша вытащил неожиданно пригодившийся футбольный мяч. Надо же было им с Фарой выпустить распирающую их энергию. Так они и шли по шоссе, перекидываясь мячиком и воспоминаниями. А позади них параллельными курсами ехали классные автомобили. Шесть штук. С поразительной скоростью — километров пятьшесть в час.

— Фарик, ты помнишь, как мы второе отделение сделали?

— Да… У них вратарь, Махмудов, был. Шикарный вратарь. Сейчас чебуреки продает на базаре, ко мне не пошел…

От воспоминаний перешли к делу, по инерции все еще пиная друг другу мячик.

— С деньгами решим, скажи своим — через неделю проплатим.

— Угу, — согласно хмыкнул Фара и, улыбаясь, ткнул Сашу кулаком в плечо. — Ну, Белый, я до сих пор поверить не могу. Важный стал!

— А ты просто эмир бухарский, — отдал ему пас Белов. — Чем занимаешься, кроме алюминия?

— Поразному, на Востоке всего много… Я вообщето к Артуру предложение вез от моих друзей.

— Давай обсудим, чего там, — предложил Саша.

— У нас в горах есть плантации — мак, — объяснил Фара. — Мы хотим в Москву возить.

— Идея хорошая. А как возить? Курьерами? — прикинул Саша.

— Курьеров ловят, везут мало. Хочется больше. — Фара поцокал языком.

— Надо думать. Пасуй!

— Опа! — И Фара ловко набросил мяч прямо под правую ногу старого друга. Тому оставалось только добить мяч в ворота, которых, правда, поблизости не наблюдалось.

На бригадирском «мерседесе» Саша с Фарой подкатили к парадному, ярко освещенному входу ресторана «Узбекистан». Их команды отстали. Если уж Саша садился за руль, то выжимал из машины все, на что она была способна.

— Мне бээмвэшка вообще больше по кайфу, — признался он сидящему рядом Фаре.

— Да брось ты, — отмахнулся тот, — «мерседес» — супермашина!

— Ну, где там мои опричники? — оглянулся Саша.

— А где мои? — оглянулся и Фара. — Будешь? Фара достал из внутреннего кармана пальто миниатюрную серебряную шкатулку.

— Да нет, — отказался Саша, смеясь.

Фара щелкнул безделушкой, крышка открылась. Зачерпнув длинным ногтем порошок, Фара привычным жестом «зарядил» нос, а остатки порошка с пальца размазал по зубам.

— Кровный брат из Афгана подарил. — Он защелкнул шкатулку и перебросил ее Саше в ладони. — Попробуй открой.

Белый покрутил коробочку и неожиданно легко вскрыл ее.

— Ну, гений, — восхитился Фара. — Осторожнее, не рассыпь.

— Гроб какойто, — вновь захлопнув волшебную шкатулку и приблизив ее к глазам, подивился Саша.

— Не надо нам никаких гробов, — отбирая зелье, неловко пошутил Фара.

— Слушай, алюминий же в чушках у вас? — вдруг спросил Саша.

— Ну да. А что?

— Да я придумал вроде. — Саша хитро улыбнулся.

— Что придумал? — насторожился Фара.

— Да ничего, — решил помучить его Саша.

— Давай, Белый, колись.

— Ну что, еще не сообразил? — Сашины глаза откровенно смеялись.

— Нет, — честно признался Фара.

— Эх, — вздохнул Саша. — Ну ладно… Значит, берем чушку. Делаем там полость. Забиваем наркоту. Ни одна собака, ни один рентген не найдет. — Он счастливыми глазами смотрел на Фару. Тот ошарашенно молчал. — Пять чушек на сто — двести тонн. И ни одна собака…

— Значит, я тупой, — задохнулся Фара от восторга, — а ты… ты… Ты — гений! Ты — Аристотель! Ты — Ницше!

— В «Жигулях» ездить надо! — подначил его Саша.

— Потому что я — чурка, — не слушая Сашу, уже выходил из машины Фара. Он ладонями обхватил голову, будто в припадке жуткого горя.

— В хорошем смысле, парень, — откомментировал его «чурку» Саша.

Тут подкатили остальные.

— Где вы ездите? — беззлобно прикрикнул на них Саша.

День сегодня выдался по кайфу: и друга встретил, и новое дело обещало деньги. Море денег. Мореокеан.

XVIII

Командный состав Бригады и таджиков расположился в одной из ниш ресторанного зала. Рядовые бойцы сидели в общем зале.

Фил успел переброситься несколькими словами с солнцевскими, которые частенько проводили здесь вечера — кормили здесь повосточному вкусно и обильно, да и место было не чужое, спокойное.

— Сань, у Кабана проблемы, — шепнул Фил Белому.

— Давай об этом потом. — Саша глазами указал на гостей. — Ну что, друзья… — поднял рюмку Саша и проследил, у всех ли налито.

— Если позволите, — с заметным акцентом начал седой АбдулаНури. — Я скажу, а Фархаджун будет переводить. Один великий мыслитель сказал следующие слова…

И он заговорил гортанно и красиво. Но абсолютно непонятно. Напевная речь была похожа на стихи.

Пацаны, переглядываясь, томились с поднятыми рюмками. Когда АбдулаНури окончил торжественную речь, повисла напряженная тишина.

— Не тормози, Фарик, — ткнул в бок чуток отлетевшего друга Саша.

Фара встрепенулся и действительно заторможенно, но от этого еще более торжественно начал переводить:

— Уважаемый АбдулаНури говорит: «Никогда не теряй своих друзей. И пронеси эту дружбу в своем сердце через всю свою жизнь». Короче, за вас, пацаны! — скомкал перевод Фара.

— Коротко и ясно, — одобрил Саша. Несколько заплетающимся языком Фара продолжил, перебирая длинными красивыми пальцами свои небесноголубые четки из горной бирюзы:

— Всю красоту и мудрость этого четверостишия невозможно перевести, — многозначительно