29

завелся он.

— Начинается, Фарик! — Саша с удовольствием встряхнул друга за плечи. — Ты мне еще в армии мозги компостировал мудростями своими. Ты короче скажи!

— Ты мне друг, — как мог коротко сказал Фара.

— Ну это понашему, попацански! — обнял его Саша.

— Честно говоря, — тихо сказал Фархад, — я этих с равнины через раз понимаю, но то, что они вас зауважали, — это точно.

АбдулаНури, поглаживая свою короткую седую бороду, чтото спросил Фару на своем наречии.

— Он говорит, как здоровье твоих родителей, жены и детей? Ты, кстати, женат?

— Месяц скоро, — признался Саша.

— Ну? — обрадовался Фара. — И молчишь!.. А кто она?

Саша достает из бумажника фотографию Оли в вечернем платье и со скрипкой в руках. Это был снимок с выпускного концерта в консерватории. Саша не зря носил с собой именно этот снимок. На нем Оля необычайно была похожа на себя: веселая, задорная, настоящая.

— О! Красавица! — цокнул языком Фара. — Выступает?

— Нет, дома сидит, — кратко ответил Саша.

— Можно я своим покажу?

Саша кивнул и передал фотографию.

Ни Саша Белов, ни его друзья, накинувшиеся на закуски, ни Фара со своими таджиками, которые, уважительно цокая языками, передавали друг другу фото Сашиной ханум, не смотрели на эстраду.

Джазовый оркестр, выступавший там, играл тихо и ненавязчиво. Партию скрипки в оркестрике исполняла не кто иная, как Оля, та самая жена, которой он сейчас так гордился.

— Уважаемый АбдулаНури говорит, что ты поступаешь как настоящий мужчина — старшая жена должна хранить дом и воспитывать детей.

Саша согласно закивал:

— У нас в России следующий тост принято выпивать за родителей. Я предлагаю выпить за родителей. Тех, которые живы…

Одновременно Саша услышал знакомый голос и увидел вытянувшиеся лица таджиков: они, все трое, как один, смотрели то на фотографию, то на сцену. Оля, стоя вполоборота к залу, пела композицию из репертуара Эллы Фицджеральд.

Деликатные таджики опустили глаза в тарелки.

Космос опрокинул в себя внеочередную рюмку. А Пчела на противоположном конце стола медленно и демонстративно зааплодировал. Дальнейшую сцену можно было бы назвать немой, если бы Оля не пела. Она смотрела на поднимающегося Сашу, и голос ее звучал все тише и тише. Словно ктото поворачивал рукоятку настройки громкости.

— Я сейчас, — резко поднялся изза стола Саша…

* * * * *

— Оленька, ну что ты так переживаешь? — выпятив нижнюю губу, выпустил струю дыма Виталик. — В конце концов, ты ведь не в стриптизе танцуешь.

Они курили в закутке перед кухней. Когда в конце коридора показался Саша, Оля по инерции хотела спрятать сигарету, но пересилила себя и затянулась, глядя прямо в глаза приближающегося мужа.

— Можно тебя, — проходя мимо, приказным тоном бросил Саша.

Оля даже не подумала двинуться вслед за ним. В то же время ей очень хотелось перевести ситуацию в обычное человеческое русло. Ведь ничего ужасногото не случилось. Мы же всетаки цивилизованные люди!

— Познакомься, это мой муж, Саша, — кивнула она Виталику.

Почувствовав, что Саша уж точно не рвется пожать ему руку, Виталик не стал подставляться и остался сидеть за столом, переводя взгляд с Оли на Сашу и обратно.

— Поздравляю вас с супругой, Саша. Мы с Олей учились вместе, она очень талантливая. Кстати, Оля, — будто вспомнил он, — приглашай супруга на банкет. Хотим отметить ее премьеру, — пояснил он Саше, туша сигарету.

— Ну что, такое событие стоит отметить. — Саша обращался исключительно к Оле, будто Виталика не существовало вовсе. — Желаю тебе успехов. Особенно творческих.

Достав из кармана пачку денег, Саша бросил сторублевую купюру в тюбетейку, оставленную кемто из официантов.

Посмотрев презрительно на деньги и удивленно вслед удаляющемуся Саше, Виталик произнес значительно, как со сцены:

— Да, ну он и мавр!

Когда они вновь вышли на маленькую ресторанную сцену и Оля начала играть, ни Саши, ни его компании за столом уже не было. Скрипка звучала нежно и печально. Иногда к ней добавлялись поддерживающие аккорды фортепиано — за фоно сидел Виталик. Так музыканты обычно помогают одиноко поющей на сцене солистке.

Мучительный вечер, наконец, закончился. Оля стремительно собралась и почти бегом выскочила из ресторана.

— Ну, Оль, неловко получается, ну… — Виталик выскочил за нею, чтото дожевывая на ходу. — Я столик заказал, ребята поздравить тебя хотели…

— Потом отметим, я поеду, — отмахнулась Оля, поднимая руку. Такси тормознуло в момент.

— Ну давай хоть я тебе провожу, — не отставал Виталик, держа ее под руку.

Оля, не глядя на него, высвободила руку и села в машину:

— Извини, Виталик, мне надо ехать. Счастливо.

— Завтра в семь репетиция, не забудь. Оля кивнула:

— Счастливо.

Виталик еще с минуту смотрел вслед укатившей машине, ухмыльнулся и пошел доедать. Ну их, этих баб, с их капризами и мужьями!

Когда Оля вернулась домой, Саши там не было. И, по всей видимости, в ближайшее время не ожидалось…

XIX

Саша с Фарой на самом деле никуда из «Узбекистана» не уехали. Они только, отпустив своих бойцов, переместились в маленький кабинет, где расслабились по полной программе.

Наконец часам к трем ночи они выбрались на ресторанное крыльцо, продолжая свой давно начатый бесконечный разговор.

— Нет, ну вот ты скажи, ты кто такой? — настаивал Саша.

Швейцар, уже порядком подмерзший в ожидании выхода последних гостей, сделал стойку, моментально оценив платежеспособность клиентов.